Часть 2.

Фендом: Bleach
Название: Предвкушение.
Предупреждение: ОСС и ИМХО.

Она проснулась одна. Протянула руку, но постель оказалась пустой. И такой холодной... Это давно перестало быть нормой. Когда-то она засыпала и просыпалась только одна, и редкие посещения капитана третьего отряда были просто исключениями из правил.читать дальше Но не сейчас. Сейчас в ее жизни поселился мужчина, при мысли о котором ее губ касается теплая улыбка. Но сейчас его не было рядом. Грунт, - наверное, мелькнула не оформившаяся после сна мысль, - или проверяет отчеты. Или еще какие важные дела…
Голова прошла, и только это одно уже улучшало настроение так, что Рангику, не завязывая распахнутые юката, скользнула к окну и раскрыла его настежь, щурясь от ослепительно яркого и уже по-весеннему теплого солнца. Вот только ветер был еще совсем не весенний. Он враз заставил щеки девушки зарумяниться, а кожу покрыться мурашками. Рангику неохотно прикрыла ставни и, зевая, направилась в кухню.

В последние дни она жаловалась на головные боли. Таблетки она не признавала, лечилась сакэ и заваренным мятным чаем. Он не знал, помогало ли ей это, но она переставала выглядеть, как дикий замученный зверек и становилась похожей на обычную Рангику, какой ее знали все окружающие. В минуты, когда она сворачивалась калачиком и морщилась от боли, ему хотелось быть рядом, молча обнимать, прижимая к себе. Но он знал, что это не поможет. И тогда он старался просто быть рядом. Когда-то давно, когда их дружба едва-едва пыталась вырасти во что-то большее, он помнил, что бы отдал, чтобы просто быть рядом с ней, вот такой. Слабой. Нуждающейся в ком-то. Быть может, и в нем. Хотя, тогда его мечты не были такими смелыми. Смелым мог быть он на грунте, на тренировках, на боевых заданиях, когда он отвечает за людей, доверенных ему. Но не с ней. Даже спустя такое большое время, проведенное с ней, он странно робеет, видя ее серо-голубые глаза. И хочется видеть эти глаза счастливыми и сияющими как можно чаще.
Он вставал раньше ее. Тихо, стараясь не разбудить, укутывал в теплый футон и уходил, неслышно одеваясь. Но каждый раз успевал заваривать ей крепкий чай, самому не успевая его выпить.
Любил ли он ее? Он не знал. Когда живешь сотни лет, понимаешь, что слово любовь имеет гораздо больше значений, чем кажется на первый взгляд. Между ними не было той восторженной влюбленности, какая бывает в подростковом возрасте, когда в глазах блестят искорки, когда хочется взять любимую за руку и убежать далеко-далеко в рассвет, дыша ею одной, и жить только счастьем, которое дает ему любовь. Нет, эта безбашенное чувство было чуждо лейтенанту девятого отряда, но сердце его определенно замирало, останавливаясь на несколько мгновений, когда она смотрела на него улыбающимся взглядом помутневших темно-серых глаз; когда она запускала пальцы в его волосы, перебирая тяжелые шелковистые прядки; когда она засыпала на его груди, крепко его обнимая. Наверное, это и называют любовью. Потому что ему было сложно представить жизнь без нее. Жизнь ради чести, ради силы, ради нее. Но он чувствовал, что как бы она не была близка, она никогда не принадлежала ему полностью. Ночью, когда она обессиленная дремала на его плече, а он гладил ее горячий лоб своими губами, он знал, как она невозможно далека для него.
И все же, он был рядом настолько, насколько мог.

Пустой оглушающее взревел, пронзенный занпакто лейтенанта девятого отряда, и медленно истаял в воздухе. Шухей выдохнул, встряхивая ноющее запястье, и поморщился от досады. Пару дней назад на учебном спарринге нелепо подставился. Было больше обидно, чем больно, но когда вечером Рангику делала тугую перевязку, играючи касаясь губами синяка, Шухей успел несколько раз поблагодарить неуклюжего новичка, чей удар он пропустил. В тот вечер она была с ним. Молчала, изредка улыбалась, ловя его взгляд, и деловито, медленно перетягивала ушиб.
- Задумался о чем-то? – кивнув на готовую повязку, спросила девушка, чуть улыбаясь.- Ничего, до свадьбы заживет.
- До какой свадьбы? – отозвался Хисаги, отводя глаза.
Девушка засмеялась, складывая бинты в ящик.
Тем вечером за окном шел мелкий снег, последний снег этой холодной зимы. Он светился едва различимым светом, и этот свет был единственным, который окружал их. Рангику укуталась в теплый футон и маленькими глотками цедила из чайной кружки сакэ. Она молчала, держала его ладонь, словно хотела почувствовать, что не одна, и прислушивалась к шепоту снега за окном.
Той ночью они были близки, как никогда. Без единого слова она потянулась к его губам. Они были теплые, настойчивые, пахли алкоголем и были сладкими, как жженый сахар…
Шухей тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Сейчас не время бредить женщиной, которая как никакая другая была так близка и в то же время никогда не принадлежала ему. Что бы он к ней не чувствовал, это не имело значения. Потому что она никогда не будет испытывать подобного чувства. Он так думал. А что думала она, он не знал. А спрашивать боялся.

Учебная тренировка подошла к концу, и лейтенант отправил новичков приходить в себя после первой встречи с Пустым. Когда-то он сам был на их месте, и прекрасно понимал, какие чувства их сейчас терзали. Наверное, жалели, что пошли в шинигами, размышлял он про себя, стаскивая в раздевалке грязные хакама. Ничего, есть вещи и пострашнее Пустых. И куда опаснее.
Лейтенант завязал пояс и остановился, глядя на гладко отполированное лезвие занпакто. Холодная сталь отражала мутноватый призрачный свет с улицы, отзываясь глухим звенящим шепотом на прикосновение ладони, и послушно скользнула в ножны. Порой ему казалось, что не будь рядом Казешини, он был бы совсем одинок. Но это было не так. Хисаги и сам понимал, что это не так. Но избавить его от этих щемящих мыслей не могла и сама Мацумото. Может быть, плохо пыталась. А быть может, и не пыталась совсем. Просто была рядом. Чтобы, засыпая, он чувствовал ее теплые ладони на своей груди и сонное дыхание под ухом. Шухей был ей за это очень благодарен и… Кажется, да... Он любил ее.

Смотрите также